Мы продолжаем серию репортажей о Центральном стадионе «Динамо», сыгравшим значимую роль в истории не только одноимённого клуба, но и всего отечественного футбола. Сегодня мы обратимся к воспоминаниям известного советского писателя Льва Кассиля.
О стадионе «Динамо» можно прочитать в мемуарах самых разных людей, и не обязательно причастных к спорту. Подчас, даже очень далёких от физкультуры и спорта. А бывает, что упоминание о стадионе промелькнёт в воспоминаниях и на совсем не футбольную тему.
Маяковский на «Динамо»
Заполнены все скамьи, все проходы на округлой крутизне трибун московского стадиона «Динамо». Вперемежку со взрослыми – ребята: школьники и малыши.
А на овальном зелёном поле в торжественном строю под своими знамёнами юные пионеры. Посланцы пионерии СССР. Они съехались со всех концов нашей Родины на первый всесоюзный слёт.
В этот день он закрывается. И десятки жителей столицы пришли проститься с маленькими красногалстучными гостями. Больше недели Москва радушно принимала их в своих домах как временных, но желанных постояльцев. Отгремели марши. Прозвучали приветствия. Ребячье «ура» уже не раз перекатилось из края в край стадиона.
И вдруг во весь огромный размах его, гремя в десятках рупоров, раздаётся могучий голос:
За море синеволное,
За сто земель и вод
Разлейся, песня-молния,
Про пионерский слёт.
Голос так силён, что, где бы ни сидели люди на трибунах, где бы ни стояли пионеры на поле, каждый слышит звучные, заполнившие, как будто, всё пространство мерные и зовущие строки:
Идите, слов не тратя,
На красный наш костёр!
Сюда, мильоны братьев!
Сюда, мильон сестёр!
А на трибунах многие из ребят, сидящих рядом со своими родителями или прямо на коленях у них, повторяют строки и водят пальцами по только что вышедшему номеру «Пионерской правды»: там на первой странице напечатаны слова, раскатывающиеся теперь по всему стадиону:
Растём от года к году мы,
смотри, земля-старик, -
садами и заводами
сменили пустыри.
Заплескали десятки тысяч ладоней. Рокот аплодисментов с зелёного поля кругами разбегается по склонам трибун.
И вот тогда из маленькой радиорубки выходит очень высокий, плечистый и сурово-красивый человек. Многие сразу узнают его.
Сейчас сам Маяковский, громадный, широкоплечий, показался на трибуне. Он оглядывает, как всегда, по-хозяйски, внимательно и радушно стадион и спускается вниз, без труда шагая через барьеры, переходя с трибуны на трибуну, из ряда в ряд, с весёлым и азартным любопытством осматривая переполненные ярусы.
- Что делается! – гудит он негромким басом. Что делается! Ведь это же социализм! Чтобы десятки тысяч человек приходили смотреть каких-то детей!
Иногда его останавливают милиционеры, следящие за порядком на трибунах. И тогда он вытаскивает из кармана все свои удостоверения и корреспондентский билет:
- Я писатель, газетчик… Я должен всё видеть…
И милиционеры пропускают этого широко шагающего, легко перемахивающего через барьеры доброго великана.
Потом он ещё раз оглядывает стадион, переполненный десятками тысяч москвичей, зелёное поле, на котором белеют рубашки и ярко горят красные галстуки. Вдохнув широко, во всю свою просторную грудь, августовский воздух, мечтает вслух:
- Написать замечательную поэму, прочесть её здесь – и потом можно умереть…
Первые страницы книги о 1-ом Всесоюзном пионерском слёте. Вышла в 1930 году на 32 страницах, тираж 30000.
Памятная доска, установленная на стадионе «Динамо» в 1963 году.
