В двух первых матчах за «Динамо» Максимилиан Филипп забил больше, чем за весь прошлый сезон в «Боруссии». В откровенной беседе с нами он рассказывает о том, почему не перешёл в «Баварию», как связан с берлинским «Динамо» и кто сделал его звездой бундеслиги.
— В детстве вам приходилось подавать мячи на матчах берлинской «Герты»?
— Да, лет в тринадцать-четырнадцать. Невероятные впечатления — оказаться в таком возрасте на огромном Олимпийском стадионе прямо возле поля. Рядом со звёздами тогдашней бундеслиги, кумирами берлинских пацанов — Михаэлем Преетцом, бразильцем Марселиньо и, конечно, культовым венгерским вратарём Габором Кираем. Причём право подавать им мячи ещё нужно было заслужить: в юношеской команде нас было пятнадцать человек, а на матчи основы брали только десятерых. Мне повезло два или три раза. Я был очень счастлив — так же, как в те выходные, когда папа брал меня на трибуну (в 2011 году Маркус Филипп умер после тяжёлой болезни — Прим. ред.).
— Он тоже был футболистом?
— Папа выступал за юношескую команду «Герты», но в более зрелом возрасте сосредоточился на других вещах — захотел стать полицейским. Потом он работал мастером-плиточником и был просто лучшим в этом деле.
— Почему вы покинули «Герту» в четырнадцать лет?
— Появился новый тренер, которому нравились большие и сильные футболисты. Я же в четырнадцать лет был, на его взгляд, маловат — 1,50 м. К тому же недостаточно быстр. Короче, я был совсем не тем, кто ему нужен, и он попросил меня уйти.
— Что вы тогда чувствовали?
— Я сомневался, смогу ли играть где-то ещё. Всё-таки «Герта» была единственной большой командой Берлина. «Унион» выступал тогда в низших лигах… В тот момент меня здорово поддержал мой друг Кристофер Ленц, играющий сейчас как раз за «Унион». Он мог остаться в «Герте», но в знак солидарности ушёл вместе со мной в маленький клуб «Теннис-Боруссия». Я ему очень благодарен.
— Ленц — левый защитник, но, как и вы, начал сезон с гола (в матче Кубка Германии). А как вы подружились?
— Наши родители были знакомы (мы жили с Ленцами на одной улице) и позвали нас на день рождения Кристофера — ему тогда исполнилось три года. Там мы и завязали знакомство. Как же летит время! В конце сентября ему стукнуло уже двадцать пять.
— В семнадцать лет вы уехали из Берлина в Котбус. Трудно было жить вне родного города?
— Да нет, потому что между этими городами — полтора часа на поезде. Мама часто навещала меня, а дедушка с бабушкой приезжали на каждую мою игру в Котбусе. Ну и я знал, что всегда могу вернуться домой. Близость к Берлину — главная причина, по которой я уехал из «Теннис-Боруссии» именно в Котбус.
— Правда ли, что вместо Котбуса вы могли перейти в «Баварию», куда вас звал тренер Херманн Герланд?
— Да, он оказался на моей игре за юношеский состав «Теннис-Боруссии» против «Герты». Я тогда организовал два мяча. Герланд передал моему агенту, что хочет со мной поговорить. Мы немного пообщались в доме его дочери, живущей в Берлине. Херманн хотел посмотреть меня в тренировках «Баварии».
— И вы отказались?
— Нет, я поехал в Мюнхен, но после двух дней травмировал колено. Херманн сказал главному скауту, что меня следует купить, а тот ответил: «Какой там — забирай его». Скаут наговорил какой-то ерунды о моей травме, и я понял, что мне не стоит идти в «Баварию» — даже несмотря на желание Герланда. Но я всё равно благодарен Херманну и очень уважительно к нему отношусь.
— В Берлине тоже есть «Динамо» — команда, появившаяся во времена ГДР и выступающая сейчас в четвёртой лиге. Играли когда-нибудь против неё?
— Нет, но я часто бывал на их матчах, потому что за берлинское «Динамо» играли два моих близких друга. Там очень колоритный олдскульный стадион. А тренировал моих друзей Рене Рыдлевич, игрок «Байера» девяностых и очень важный в моей жизни человек. Фактически мой второй отец. Работая в «Энерги», он заботился обо мне, просил игроков подсказывать мне на поле и на тренировках. Несмотря на то, что я был одним из самых юных игроков в команде, Рыдлевич доверил мне капитанскую повязку, что было большой честью для меня. Его доверие помогло мне пробиться в большой футбол.
— Звездой бундеслиги вас сделал тренер «Фрайбурга» Кристиан Штрайх. Как ему это удалось?
— Он очень много вложил в меня: попав к нему, я был ужасно слаб в защитных действиях, но он подбадривал меня, вселял уверенность. На первой тренировке без конца кричал, сообщая в своей эмоциональной манере, как я должен действовать, где располагаться, как распоряжаться мячом, давал очень много информации и через неделю я попал в первую команду. В игре он очень горяч, вспыльчив, неистов, а за пределами поля, в раздевалке, может спокойно болтать с тобой о теннисе, политике и всяком таком.
— Первый гол в бундеслиге вы забили «Герте». Что тогда испытали?
— Душевное облегчение. Будто камень свалился с плеч. В предыдущих матчах имел множество шансов забить, но мне не везло. И надо же такому случиться, что первый гол я забил в родном городе, когда на трибунах собрались все родные. Забил команде, которая от меня отказалась. Идеально. Я был очень счастлив.
— Два года назад вы выиграли с Германией молодёжный чемпионат Европы. Как ощущения?
— Невероятные эмоции. Возможно, у испанцев, наших соперников по финалу, больше индивидуально талантливых игроков, но мы оказались сильнее как команда. Мы бились друг за друга и действовали как семья.
— Почему первый сезон в дортмундской «Боруссии» вы провели лучше, чем второй?
— Первый сезон получился удачным для меня, но не для команды. До и после травмы колена я регулярно играл, и как итог — девять голов. Мой первый тренер в «Боруссии» Петер Бос верил в меня даже после того, как в трёх стартовых турах я не забил ни одного мяча. После этого я сделал дубль, а через неделю — ещё один. Тренер доверял мне, общался со мной — я знал, чего он от меня ждёт, и пытался не разочаровать его. К сожалению, после серии поражений Боса уволили.
— На второй год новый тренер Люсьен Фавр ставил вас центральным нападающим. Это же не ваша любимая позиция?
— Она мне не нравится. Не люблю ждать мяча в штрафной, привык более активно участвовать в игре. Но Фавр упорно ставил меня в центр атаки, и в первых восьми матчах я забил всего один мяч. В итоге оказался в резерве, команда играла успешно — что я мог сказать? Я выкладывался на тренировках, но тренер ни разу даже не поговорил со мной. Я чувствительный футболист, мне важен контакт с тренером. Хвалит ли, критикует ли, главное — чтобы была обратная связь. С Фавром её не было. В общем это не лучший тренер в моей жизни.
— Где вы смотрели прошлогодний чемпионат мира?
— Частично дома. Частично в отпуске. Сюрпризом для меня стало выступление России и особенно Хорватии — знал, что это сильная команда, но не ждал её в финале. Ещё меня поразили новые российские стадионы — несколько лет назад я смотрел матчи российских команд в Лиге чемпионов, и тогда они играли на куда менее впечатляющих аренах.
— Где вы проводите отпуск?
— В прошлом году был в Испании — на Ибице (впервые!) и Майорке. Каждый год стараюсь открывать новое место. Этим летом отдыхал в Майами. В планах Мексика, Багамы, Гавайи.
— Ваша первая реакция на предложение «Динамо»?
— Я подумал: «Окей, «Динамо», Москва». Посмотрел на турнирную таблицу российской лиги последних сезонов. Узнал, что несколько лет назад команда вылетала в первую лигу. Что прошлый сезон тоже получился непростым с точки зрения «борьбы за выживание». После этого мне позвонил главный тренер «Динамо». Сказал, что ему нравится мой игровой стиль. Я почувствовал, что во мне действительно нуждаются — а это для меня очень важно. Это главная причина, почему я здесь. Сейчас у «Динамо» непростой период, но я очень хочу помочь клубу добиться успеха.
— Консультировались перед трансфером с Кевином Кураньи?
— Нет, но я знаю, что он играл тут немало лет и, можно сказать, стал легендой «Динамо», забив больше полусотни мячей. Я решил: что ж, раз Кевин смог, значит, у меня тоже может получиться.
— Почему ваша мама не хотела отпускать вас в Москву?
— Просто она очень-очень сильно переживает за меня, куда бы я ни отправился. Просит звонить ей, если уезжаю далеко. Это нормально, она же любит меня. Думаю, после оформления российской визы — а это довольно непростой процесс — она сможет навестить меня, побывать на игре «Динамо» и убедиться, что ей не о чем волноваться.
— Что она приготовит вам, когда приедет?
— Мама — прекрасный кулинар, готовит много вкусных блюд, а больше всего мне нравится лазанья. Она получается у неё очень-очень большой, четырехслойной, и туда каждый раз добавляется что-то новое. Просто потрясающе.
— Что сказали ваши немецкие друзья и бывшие партнёры по «Боруссии» и «Фрайбургу» после голов «Локомотиву» и «Тамбову»?
— Поздравили. Кто-то написал: «Наконец-то ты начал бить штрафные и все узнали, какой у тебя удар». В Германии-то у меня особо не было возможностей исполнять стандарты. Все очень рады, что мне удалось удачно стартовать, и желают не останавливаться на этом, зная, что я могу приносить «Динамо» ещё больше пользы.