Договориться об интервью с Эриком оказалось проще, чем с кем-либо из наших героев – мы просто спустились на этаж ниже. Один из системообразующих игроков столичного «Динамо» 90-х охотно откликнулся на предложение и вот уже по-летнему обжигающее солнце вместе с нами слушает о том, как Эрик, перемежая рассказ веселыми и не очень историями, повествует о своей изобиловавшей драматическими поворотами карьере в рамках рубрики «Легион 007».
ЗАПАХ ДЕТСТВА
- Эрик, я к вам на «вы» буду обращаться…
- Это еще почему? Нет уж, давай на «ты» - я в душе молодой! (смеется) Это меня волос портит, выдает возраст мой, а так я еще ого-го!
- Хорошо. Вообще кем себя больше сейчас уже ощущаешь – белорусом или россиянином?
- Больше россиянином.
- Как часто удается на родину выбраться?
- Нечасто, к сожалению, почти не бываю там. Только вот если по работе – какой-то турнир отсмотреть или игроков. А сам специально туда не езжу.
- Наверное, когда приезжаешь - костер до небес?
- Ну, как такового костра нет – я особо не афиширую свои поездки в Белоруссию, зачем людям информация о визитах скаута «Динамо»? Да и почти не осталось там уже никого, все разъехались. Но ностальгия, конечно, присутствует, когда бываю на родине. Вот у каждого города есть свой запах. Приезжаешь в Аргентину – там свой запах, в Бразилии свой, в Москве. Ну, вот и у Минска такой есть. Каков он? Запах детства…
- Давай тогда о детстве. Как получилось, что вообще решил стать футболистом?
- Да у меня еще в детском саду была любимая игрушка - мячик. Я с ним вообще не расставался, да и сейчас играю в любые игры, связанные с мячом (улыбается).
- Просмотр в школу сразу прошел?
- Да, без проблем, и меня тут же зачислили. В систему «Динамо» Минск тогда входила масса различных школ – это и СДЮШОР-5, и «Трудовые резервы», еще какие-то. Всего порядка десятка. Я же был именно в школе «Динамо» Минск. Помню на мой просмотр пришло еще порядка сотни мальчишек, желавших заниматься футболом. Это не то, как сейчас – никого не найдешь. Просматривал нас, кажется, Вениамин Арзамасцев – был такой игрок, он на тот момент как раз только закончил играть. Потом он ушел в главную команду, и нас вел уже Анатолий Боговик – замечательный тренер, в свою бытность игравший за динамовцев Минска и Киева. Я, правда, к тому моменту занятия уже бросил: сменил школу «Динамо» Минск на другую, а потом и вовсе перестал ходить. И вот наш год принял Боговик, стал узнавать, где народ, и однажды, когда я сидел дома, раздался звонок в дверь. Открываю, а там Боговик, мол, ты куда пропал, чего не ходишь. Можно сказать, что вернул меня в «Динамо» и футбол.
А в тот момент, когда пропускал футбол, даже с сестрой на легкую атлетику походил – она как раз тогда ей занималась. Но сразу понял, что не мое. И стечение обстоятельств, что Боговик взял меня назад, я прошел школу, дубль и пошло-пошло-пошло.
- В каких условиях тренировались в школе?
- Ой, это вообще (улыбается). Такой асфальт укатан был и покрашен – вот и все условия. А зимой тренировались на утоптанном снегом поле. Боговик правда нашел какую-то «поляну» неподалеку, но она была практически без травы. Так вот и ковали мастерство, блин (усмехается). И что интересно – без травм. Не знаю, может, люди как-то посильнее были. Но мы росли на улице, а не как сейчас в кресле у компьютера, приходили с тренировки и все равно шли во двор в футбол играть, зимой в хоккей. Наверное, мы были здоровее – таких слов, как мениски, пахи, приводящие мы просто не знали. А современные дети, увы, в 16 лет на операции уже ездят…
- Я посмотрел источники, понял, что в школе ты не защитника играл.
- Нет, не защитника. Когда набор проходил я нападающим числился. Мне кажется, это естественно для ребенка, потому что сама суть футбола - приходить к победе через голы. А голы кто забивает в основном? Нападающие. Вот все дети и прут поначалу форвардами. Потом уже тренер их всех расставляет в соответствии со своим видением. Ну, и я так же, первое время играл в атаке. Потом тренер говорит: «Эрик, не надо тебе нападающим играть – у тебя удар сильный, ты можешь издали пробить и забить. Поэтому будешь полузащитником». В общем, он меня прописал на месте центрального полузащитника, так я и играл – вратари были маленькие, и я со штрафных всегда старался попасть между перекладиной и голкипером (улыбается). Удар был приличный по силе уже тогда, поэтому часто задуманное удавалось.
Центральным полузащитником с вариациями опорный/под нападающими я играл и в дубле «Динамо» Минск. А в защиту попал, когда место освободилось. В чемпионате СССР пробиться наверх было реально нелегко, поэтому все ждали шанса, когда кто-то закончит или еще что.
А КОМАНДА УЖЕ НА СТАДИОН УЕХАЛА
- Прочитал, что в день твоего дебюта за основу тебя забыли разбудить на матч…
- Только это не дебют был – обычная игра. Я тогда еще не был твердым игроком основного состава, так, «под основой» ходил. Поэтому, наверное, непрофессионально и отнеслись.
А дело было так. Мы обычно перед игрой спали после обеда. А игрокам прозванивался доктор или массажист. Ну, основе прозвонился, та встала и уехала на игру. Я просыпаюсь – вокруг пугающая абсолютная тишина. Обычно как-то оживленнее. Выхожу из комнаты – никого. То есть вообще. Нашел какого-то мужика, тот как глаза вытаращил: «А ты чего тут делаешь? Команда уже на стадион уехала!». Я чуть с ума не сошел. Поймал такси от базы, на стадион. Забегаю, натыкаюсь на Малафеева (главный тренер «Динамо» Минск – прим.авт). Тот тоже офигел: «А ты тут откуда? А ну марш переодеваться, игра уже начинается!». Как напихал с три короба, лучше всякой установки (смеется).
- Удачно сыграли хоть?
- Не помню. Кажется, это был матч с харьковским «Металлистом». Точно не проиграли – то ли ничья, то ли победа. И это хорошо, а то ведь я виноватым бы оказался. Молодой всегда крайний был.
- Максим Ромащенко говорил, что в советском футболе это была аксиома…
- Сто процентов! Я вот сейчас когда смотрю современный футбол и вижу игрока меняют ему, значит, все партнеры руку жмут – мол, какой ты молодец, здорово сыграл. А в наше время если тебя меняют – готовься, в раздевалке могут и по голове настучать как следует. Мол, ты как играл, зачем выходил, да тебя к полю подпускать на пушечный выстрел нельзя. Представляешь какой характер надо было иметь, чтобы все это терпеть и не сломаться? «Дедовщина» ведь натуральная процветала. Это сейчас демократию развели. А тогда многие ломались, причем очень и очень талантливые ребята. Не выдерживали всего этого давления на психику. Сейчас, думаю, они бы точно заиграли – сейчас все намного проще.
- В своей молодости держал ответ за чужие косяки?
- Постоянно. Вот пример: играли матч с какой-то областной командой под какие-то там премиальные. Я играл последнего защитника и вот Гоцманов с правого фланга делает поперечную передачу, обрезает, мы получаем контратаку 2 в 2, и нам забивают гол. И после игры Гоцманов мне в раздевалке начинает предъявлять: «Ты чего, молодой, неправильно в обороне сработал, из-за тебя пропустили». Я ему только в ответ успел вставить: «Ты ж сам обрезал!», как он встает и со словами «Ты че там вякаешь, бл…!» дает мне леща. Я попытался встать, тут подбежал вратарь и как прислал мне в живот кулаком. Обидно было до слез… И так заведено повсеместно в советском футболе было, зато какого уровня он был! По мнению немецких аналитиков чемпионат Союза был четвертым по силе в Европе. А сейчас слабо такую ситуацию в команде Премьер-Лиги, да и ФНЛ даже представить?..
Я не готов сказать правильным был такой подход или нет. Но, когда сейчас видишь абсолютный пофигизм молодого игрока на поле, невольно задумываешься, что в мое время такое лечилось моментально. А сейчас пойди, заставь молодого играть, если он не хочет.
- В минском «Динамо» тебе удалось пересечься с легендарным Геннадием Тумиловичем…
- Ух, было дело. Гена - хороший человек, просто шебутной и веселый очень. Но как парень - золото, и спортсмен отличный. Ну, чудной, да. Да вратари все чудные – любого бери, можно таких историй наслушаться.
- Готовы послушать твою про Тумиловича.
- Самая известная это, конечно, как он на клубном автобусе в бар уехал, а все подумали, что автобус угнали. Ну, его ОМОН и принял по полной программе на въезде в город. Это, кстати, при мне было – мы тогда в сборной находились. А так с ним много чего происходило (улыбается). Расскажу такую. Белорусская сборная играла отборочный матч с итальянцами – там, у них, в Анконе. Едем на игру, а городок небольшой, народ на улицы повысыпал и машут нам руками, мол, привет, ребята. Ну, мы и стали Тумиловича «травить»: «Смотри, Ген, они показывают ты пять от итальянцев получишь! Может, ну его и не ехать на игру? Давай готовься». Он завелся и давай им «факи» в окно тыкать, посмотрим, мол, еще. И вот игра. Ведем 1:0 – Белькевич забил после классного прострела с фланга Гуренко. Кстати, Капелло тот матч для итальянского ТВ комментировал. За хозяев Индзаги играл – большой мастер симуляций в штрафных. И вот «стандарт» у наших ворот, мяч подан, Индзаги типа выпрыгнул и упал – якобы защитник его дернул. И арбитр купился, указал на «точку». Гена, злой как черт, подбегает к еще сидящему на газоне Индзаги и с криком «Вставай, придурок, чего разлегся» как даст ему коленом со всей силы в голову (смеется). Ох..ели все, но больше всего Индзаги, конечно. Который так и не понял, что Гена ему сказал (смеется).
Ок, проходит время, итальянцы приезжают к нам играть ответку. Гена в раздевалке перед игрой себе места не находит – он и так-то суетной, а тут совсем уже с ума сходить начал. Ходит взад-вперед и приговаривает: «Парни, что-то меня колотит всего, что-то меня трясет перед игрой». Оказалось, он на разминке рядом с Буффоном постоял, тот оказался раза в два так погабаритнее, и Гена впал в панику. Наконец, он придумал. Подбегает к доктору: «Док, давай успокоительное!». Нам перед игрой действительно давали пару капель элеутерококка – ну, чтоб нервы подуспокоить. Доктор только достать успел, как Гена выхватывает у него весь пузырек и выливает в стакан. Выпил, крякнул и тянет: «Мало, док, что-то не проходит нервяк - давай еще!». И вот вторая бутылка ушла в Гену вслед за первой. «О! – говорит. Теперь нормалек. Пошли играть!». 0:0 сыграли (смеется). Подействовало.
НА БАЗУ ВОДИТЬ ОБЕЗЬЯНУ
- Помнишь, как узнал, что Советский Союз распался?
- Да, помню. Но какой-то паники в связи с этим не было, совершенно спокойно этот факт воспринял. Мне сложно судить, все-таки Минск это столица и такого, что вот у тебя взяли и что-то отняли - я не чувствовал. Такие ощущения появились только когда начался свой национальный чемпионат у Беларуси. Соперники были столь низкого уровня, что мне сразу стало неинтересно играть. Естественно, тут же захотелось уехать.
- Что, вообще не было никаких соперников?
- Первое время команды, которые были на момент развала Союза и союзного чемпионата во Второй лиге, еще оказывали какое-то сопротивление. Но в целом мы там просто переезжали всех и все. На хихи-хаха все проходило – настроиться на эти еще вчера сельские команды было просто невозможно. Тем более мы их на одной ноге обыгрывали. Да еще и народ почти не ходил – антураж как в товарищеских матчах. Целый чемпионат товарищеских игр.
- Предложение от московского «Динамо» было первым для тебя из-за рубежа или нет?
- Еще при Союзе, когда с минчанами на сборах в Италии был, пошли разговоры, что мной интересуются некоторые клубы Серии А. Но в то время уехать за границу было нереально – это же как предательство рассматривалось. Да, подходили агенты, представители клубов, не топ-уровня, но все равно известные. И прямым текстом говорили: «Ты - хороший игрок, команда уедет, а ты оставайся – будешь играть здесь». То есть надо было поступить, как сделали Федоров, Могильный – фактически сбежать. Для этого надо было решиться, и я был не готов на это. А первые реальные предложения я получил фактически одновременно – в Москву звали «Локомотив» и «Динамо». И знаешь, у меня даже сомнений не было куда идти. Я воспитанник «Динамо» Минск, динамовец, поэтому долго не думал – только «Динамо» Москва.
- Как думаешь, где бело-голубые тебя присмотрели? На Кубке Содружества?
- Нет, они специально ездили меня смотреть в Белоруссию. В частности, Сергей Николаевич Никулин приезжал на игру чемпионата страны. Мы сейчас с ним до сих пор общаемся и как он говорит: «Эрик, мне было достаточно 15 минут посмотреть на тебя, чтобы понять, что ты нам подходишь» (улыбается). Главным тренером в «Динамо» был тогда Бесков, он, конечно, к чужому мнению прислушивался, но любил все сам проверить и сделать. Поэтому Константин Иванович пригласил меня на тренировку в Москву, я там поделал игровые упражнения после чего было вынесено резюме «Надо брать!».
- Минчане спокойно отпустили?
- Ну, они же не бесплатно это сделали (смеется). Понятно, что не обрадовались, но «Динамо» московское четко сработало.
- К Москве быстро адаптировался?
- Наоборот, это был долгий процесс. Все-таки один, без родителей и друзей – сложно пришлось. Тем более молодой еще был, выдернули из привычной среды… Пришлось привыкать к новой обстановке.
- Я так посмотрел, в составе тебе удалось не сразу закрепиться – то вроде две игры сыграл, потом не сыграл, потом опять сыграл и сел…
- Брали меня на позицию центрального защитника, только она на тот момент еще занята была. Поэтому первое время играл у Бескова опорным полузащитником, вспомнил былые годы.
- Порядки при Бескове еще советские царили?
- Это да. На базу заезжали бывало и за три дня до матча. Мы называли это «обезьяну водить» (улыбается). Мол, опять на базу едем обезьяну водить за руку.
- Согласен, что Константин Иванович был сложным человеком?
- Понимаешь, талантливые люди простыми не бывают – я, по крайней мере, таких не встречал. Они все сложные со своими крайностями и заворотами. У него был сильный характер, он был жесткий волевой человек. Но при этом – справедливый. Почтенный возраст? Вообще на нем никак не сказывался. Зрение у Бескова было орлиное, он мог легко увидеть стоя в одном конце поля, что происходит на другом. Единственное, может, физически ему было тяжеловато переносить полеты, тем более, что в Чемпионате России их хватало. Не знаю, как он согласился в 1995 году на поездку в Японию на коммерческий турнир. Все-таки перелет там был немаленький. Тем не менее, поехали, получили интересный опыт в противостоянии с японцами, которые из 8 игр с нами только две ничьи зацепили.
- Осенью 94-го у вас был тоже хороший опыт, когда московское «Динамо» схлестнулось в еврокубках с мадридским «Релом».
- Да, это был действительно замечательный опыт. В Москве-то мы супер сыграли – ничья 2:2. А вот у себя там, на «Сантьяго Бернабеу», голову они нам конечно покружили. Лаудруп, Буатрагеньо, Йерро – банда-то какая! Впрочем, у них незвездного состава не бывает. Первый тайм 0:0 отыграли, достойно так. Константин Иванович в перерыве говорит: «Ну, вот еще так и второй тайм продержитесь – и нормально». Но нас уже не хватило – держались мы, по сути, только до 75-й минуты, к которой проигрывали 0:1. А потом испанцы нас добили.
ПЕРЕД ФИНАЛОМ В «РОТОРЕ» РАСПРЕДЕЛЯЛИ МАШИНЫ
- «Динамо» очень прилично начало следующий чемпионат 95-го года, когда до кубкового финала команда прошла практически без очковых потерь. Пошел бесковский футбол?
- Надо отдать ему должное – игру он ставил феноменально. Причем он делал это, не имея в составе каких-то уникумов или мегазвезд. Но при нем все игроки прогрессировали – слабые становились середняками, середняки – хорошими игроками, хорошие игроки – звездами. Тактика у нас была каждый день, плюс, очень много смотрели видео. Поэтому каждый игрок с закрытыми глазами знал не только все свои маневры, но и действия партнеров. И получалось так, что нештатных ситуаций на поле для тебя практически не существовало. Я сам на себе почувствовал, что прибавил.
- Кубковый финал 95-го года отдельная страница в твоей биографии?
- Да-а, так и есть. Мне кажется мы эту игру лишь с божьей помощью выиграли, потому что из-за интересных правил заявки на этот турнир и всяких карточек и травм у нас полсостава играло конкретной молодежи. Хотя все, буквально все, говорило против нас. И нефутбольных моментов хватало… И судья, и пенальти, который нам поставили в дополнительное время был такой, «попахивающий», я так скажу.
«Ротор» был абсолютно уверен в своем успехе. Они заранее заказали грандиозный банкет в гостинице «Россия», оркестр сюда специально из Волгограда подогнали, уже было распределено, кто какую машину получит – они сами потом рассказывали, футболисты же общаются между собой вне зависимости от того, кто за какую команду играет. А мы им хоп – и такой облом (улыбается).
- В серии послематчевых пенальти спокойно подходил выполнять свой удар?
- Ну, если б я еще занервничал, то молодежь тогда прямо там бы и закончила. Естественно определенное волнение присутствовало, потому что 11-метровый есть 11-метровый, тем более, послематчевый, когда на кону стоит трофей. Но виду не подал. Я четко знал, в какой угол я буду бить, и понимал, что даже если не попаду точно в угол, за счет силы удара шансов у вратаря не будет. Так и вышло.
- Есть довольно известная общекомандная фотография «Динамо» с кубком сразу после матча. Единственный человек, который не улыбается на этом фото – Эрик Яхимович.
- (улыбается) Это опустошенность – отдал все силы, куча переживаний. Морально и физически я был на нуле. Ну, погуляли хорошо потом в честь победы – восстановился. Через три дня была игра чемпионата с тюменским «Динамо-Газовиком», так Бесков почти всех, кто кубок брал в заявку не включил – дал отдохнуть. Думал, так справимся. Справились, но не без проблем (выиграли 1:0 – прим.авт).
- После победы в Кубке у «Динамо» начался спад и Бесков ушел.
- Обычная тенденция команды после победы в Кубке – снижение результатов. Слишком сильный выброс эмоций происходит у футболистов после победы и затем собраться, настроиться и продолжить играть в футбол – очень трудно. Нужна какая-то пауза после такой игры, чтобы команда как-то пережила ее, и все несколько улеглось.
- Каким в памяти остался Бесков?
- Профессионалом и человеком. Он мне здесь, в Москве, по сути, заменил отца. В житейских вопросах много подсказывал и помогал, не только на футбольном поле, но и вне его. Наверное, у кого-то может сложиться впечатление, что при Бескове все по стеночке ходили, боясь улыбнуться или что-то сказать. На самом деле, очень позитивный человек был, обстановка шикарная в команде, все хохмили.
- Пришедший ему на смену Голодец, помогавший до этого Константину Ивановичу, был единомышленником Бескова или перестроил работу на свои рельсы?
- Нет, у него полностью своя методика и система была. И понимание игры свое – тренировочный процесс довольно быстро перестроился на массу функциональных упражнений.
- С середины осени ты довольно продолжительное время не играл. Травма была?
- Да, приводящей мышцы. По-хорошему меня надо было отправлять на операцию, но подошел Голодец и сказал: «Эрик, заменить тебя некем – давай играй на уколах». Честно скажу – никакого удовольствия от футбола в тот момент я не ощущал – представь, бьешь по мячу, и тело обжигает острая боль. Это сейчас такая травма вылечивается за три дня, а тогда я три месяца восстанавливался после повреждения.
- Следующий сезон получился для бело-голубых не совсем удачным – только 4-е место…
- Первый круг мы прошли на первом месте – поделили очки со «Спартаком». На самом деле, мы вполне в тот год могли и золото взять. Но нас подкосили последние игры, когда на фоне неудачи в противостоянии на Кубок УЕФА с «Ромой» (0:3 и 1:3 – прим.авт) мы «сгорели» в нескольких матчах подряд («Динамо» набрало только 3 очка в 4 матчах после ответки с «Ромой» - прим.авт). Что характерно, я в тех матчах не сыграл – новая травма…
- Есть мнение, что в тот год игра команды стала особенно зависима от Андрея Кобелева.
- Соглашусь. Конечно, он был нашим лидером – и на поле, и в раздевалке. Вел за собой и как капитан, и как игрок. Слышал различные мнения, что вот, мол, Андрей Николаевич, сложный человек. Да не сказал бы. Обычный, компанейский такой. Но на поле – боец. И лидерские качества у него, конечно, сильно развиты.
ХОТЕЛ ПРИВЕЗТИ ХАЦКЕВИЧА И БЕЛЬКЕВИЧА
- В тот год вы одержали первую победу над «Спартаком». Болельщики все за нее простили?
- Это надо у болельщиков спросить (смеется). Конечно, в те годы «Спартак» заметно выделялся, практически не проигрывая в чемпионате и ограничиваясь редкими ничьими. И играть с ними реально было очень сложно. Вот я выступал за великий клуб «Динамо», а золота так и не взял. А почему? Потому что был «Спартак». Пока мы мучились, обыгрывая разные упертые команды, красно-белые выходили и просто выгрывали их на классе. И то, я считаю, что в 1994 году мы заняли второе место – это был реальный успех. А годом позже Кубок выиграли – нам же тоже пришлось «Спартак» обыграть по сетке. Поэтому, считаю, не стоит недооценивать те вторые-третьи места, что брало «Динамо» в 90-е. С таким «Спартаком» это был реальный успех. И те победы над красно-белыми, о которых ты сказал, это был подвиг – ну, как в Испании «Барселону» или «Реал» остальным обыграть. Это же каждый раз как сенсация преподносится.
- В том году ты и первый гол забил за «Динамо». Проставился потом?
- Хех, наверное, проставился – сейчас уже и не помню. Каких-то обрядов вроде посвящения в новички у нас не было, но после матчей мы ехали на базу, туда же приезжали жены, собирались, общались. Да, могли и пиво себе позволить. Скорее всего, после гола пиво на такой посиделке было за мой счет (улыбается). Но мы и в сложных ситуациях такое практиковали. Как-то долго не выигрывали, собрались на базе без тренеров и конкретно все высказали друг другу – без криков, без мата, но четко и предельно ясно, почему все идет плохо и кто что делает не так. И помогло. Потому что коллектив был. Я вот, честно говоря, сейчас смотрю на «Динамо» - я коллектива особо не вижу. Да и не только в «Динамо» - почти во всех российских командах. Потому что есть легионеры со своим укладом, есть языковой барьер, и все стало как-то по-другому. Не по-семейному.
- Перед началом сезона - 1997 бело-голубые приобрели сразу трех белорусов. Это клуб так твоей игрой впечатлился?
- Ну, наверное (улыбается). Я все-таки не самый плохой футболист в команде был. Что интересно, все трое консультировались, ну, на таком уровне: «Эрик, ну, как там в «Динамо»-то? Нормально?». «Нормально» - отвечаю. Я еще хотел Белькевича с Хацкевичем сюда привезти. Они приезжали со мной в клубный офис, общались и с Голодцом, и с Толстых. Представляешь какой состав у нас был бы? Это, конечно, перебор с белорусами выходил, но тем не менее. Мне кажется, со «Спартаком» могли бы на равных разговаривать. Но Белькевич и Хацкевич до Москвы тогда не доехали – в Киеве им сделали такое предложение, с которым динамовцы Москвы не могли тягаться. И они подались туда. Люди там весь центр поля вдвоем держали. Украинцы им даже гражданство давать собирались, а Андрей Шевченко в каком-то интервью на вопрос «Кого не хватает сборной Украины для успеха?» ответил: «Хацкевича и Белькевича». Но, увы – не срослось с ними у «Динамо» московского.
- Игра «Динамо» в сезоне - 1997 частенько критиковалась за излишний крен в сторону обороны…
- Адамас Соломонович, даром что сам был нападающим, первым делом стремился выстроить именно надежную игру сзади. Он плясал от козырей. Если была сильная оборонительная линия и надежный вратарь, умный игрок в центре и забивной форвард, то он и прививал нам игру от обороны, которая позволяла держать «сзади» и забивать впереди. Как говорил тогда Андрей Кобелев: «Если впереди забьем, то победа наша. За защиту я спокоен» (улыбается).
- В том же 1997 году ты снова принял участие в финале – на этот раз не столь удачном.
- Да, и опять я играл на уколах – снова приводящая мышца. Проиграли тогда «Локомотиву», обидно, а сразу после той игры я поехал на операцию в Бельгию. Дальше терпеть боль уже не видел смысла, тем более, что из-за этого повреждения я не мог играть в полную силу, что сказывалось на качестве. Потом вернулся, чтобы сыграть несколько матчей поздней осенью и переехал в турецкий чемпионат.
- Первый раз лег под нож?
- Угу. Честно скажу страшно было. Ну, поначалу вроде как ничего, а как заморозка прошла – привет. Полез на стену, образно выражаясь.
- По возвращении из Турции в 1998 году ты попал уже в «Динамо» Ярцева. Поэтому спрошу про общее впечатление от Голодца.
- Адамас Соломонович был очень качественным тренером и профессионально подходил к мелочам. Когда увидел, что с «физикой» чуть перегнул, на тренировках ввел побольше упражнений с мячом, чем несказанно обрадовал команду и игроков. И все сразу: «Ух, хорошо, Адамас Соломонович!».
Про Голодца можно долго рассказывать. У него такой секундомер гигантский на шее все время висел размером с будильник, ой его Тереха (Олег Терехин – прим.авт) травил на эту тему постоянно. И как-то Олегу этот секундомер-будильник отомстил. Один раз тренируемся и что-то конца и края тренировке нет. Ребята уже чувствуют, что перегиб пошел по времени. Наконец Тереха взмолился: «Адамас Соломонович, долго еще?». Голодец в будильник глянул и отвечает: «Нормально, Олег, нормально». А потом выяснилось, что Соломонович этот секундомер включить забыл. И тренировались мы больше 2,5 часов…
Или еще было забавно. У нас была баня на следующий день после матча. И Голодец любил спуститься посмотреть, как там обстановка в коллективе. Ну, а мы с пивком сидим, расслабляемся. Тут Адамас идет, ну, мы пиво попрятали, сидим, типа все пристойно. А рыбу забыли закрыть. Голодец пришел, носом поводил и в своей неповторимой манере говорит: «Так, рыбу вижу. Пиво, так и быть, искать не буду…».
ДА ВЫ ПРОДАЛИ МАТЧ!
- Как узнал о варианте с Турцией? С «Ванспором».
- Уйти я мог еще раньше, при Бескове. Тогда моею игрой заинтересовался шотландский «Абердин». Представители клуба приезжали на переговоры в Москву, и я с ними сам лично общался в гостинице «Советская» - это здесь неподалеку. Но трансфер не состоялся – как мне потом сказали, клубы не сошлись в цене. А на самом деле, лично я сам думаю, что мой переход заблокировал Бесков, потому что вроде как Толстых был не против моей продажи. А Бесков, видимо, поставил вопрос: «А кем я играть-то буду?». Ну, а ты представь – Шотландия. Проявишь себя там, тут и Англия рядом, совсем все по-другому могло пойти в карьере.
Не скажу, что как-то стремился обязательно уйти, но попробовать на новом уровне себя хотелось. У меня были контакты с одним болгарским агентом. Он не являлся моим официальным агентом, но, скажем так, помогал. Вот и нашел мне турецкий вариант. Возвращаясь к Голодцу, кстати, он мне туда звонил. Мол, ну как там турецкий чемпионат-то. Я ему: «Адамас Соломонович, очень приличный!». «Да ла-а-а-адно, - говорит. - Рассказываешь тоже». Любимая фраза у него была вот это тягучее «Да ла-а-а-адно». (улыбается)
- Макс Ромащенко рассказывал, что пережил натуральный шок от бытового уровня Турции…
- Это реально проявлялось в мелочах, но они уже тогда, во второй половине 90-х делали то, к чему мы пришли только сейчас. Чистая форма, все постирано, выглажено и красиво уложено, водичку во время тренировки подадут. Рай для советского человека и российского футболиста начала 90-х. Еще очень бросилось в глаза отношение – я не видел, чтобы тренеры орали на игроков или, как у нас принято было, оскорбляли их словесно, как-то поддевали. Нет, все очень культурно.
- «Ванспор» был крутой командой?
- На тот момент они только поднялись в турецкую Суперлигу (аналог российской Премьер-Лиги – прим.авт), однако, клуб обзавелся какими-то мощными инвесторами, которые тут же принялись вбухивать приличные деньги. Поэтому «Ванспор» фактически собирал команду с листа. В общем-то, эксперимент получился неудачным – вылетели обратно.
- Подозреваю, что ты там был главной звездой.
- Ну, как главной звездой… Был игрок с именем, скажем так (улыбается). И приехал я играть сразу в стартовый состав – какой-то серьезной конкуренции за место на поле не было. Кстати, играя на позиции либеро тоже забил. Я в принципе во всех командах забивал. Но больше всего вспоминают мой гол «Памиру» в конце 80-х. Играли тогда в Душанбе, был июнь месяц, адовая жара, но добрые люди матч назначили на полвторого дня. В самое пекло. Мы когда из раздевалки вышли первый раз такое ощущение, что в парную зашли. Поэтому разминку провели в ней же – в раздевалке (смеется). На игру выходить не хотелось, честное слово. Еще трибуны все в тюбетейках этих, е-мое, куда попали… (смеется). Да, и в той игре я забил. Кстати, за «Памир» тогда Рашид Рахимов играл. А я издали выстрелил со штрафного в «девятку». Этот гол тогда вошел в тройку самых красивых голов Союзного чемпионата того месяца. Только Перетурин, комментируя, сказал мощную фразу «Вот Маркин забивает красивый гол!». Какой Маркин… Потом как-то встретились на матче ветеранов, я ему этот момент припомнил, спросил, что за Маркин такой. Но он, конечно, сказал, что не помнит уже этот случай.
- Я слышал, Перетурин призывал тебя за сборную России заиграть…
- Я такого не слышал. Но могу сказать вот что: тот же Бесков меня очень отговаривал от того, чтобы я соглашался играть за белорусов. Предлагал ждать вызова из российской национальной команды. Но я так рассудил, что лишний раз домой смотаюсь, родных повидаю, поэтому все-таки выбрал Беларусь. Кто знает, может действительно дождался бы приглашения от российской сборной.
- Возвращаясь к Турции. Как тебе атмосфера на местных стадионах?
- Вот для меня это шок натуральный был. Арены всегда забиты, футбол местные безумно любят, он у них на первом месте по интересам наравне с музыкой. Больше всего меня поразил стадион «Фенербахче» - мы приехали туда за час до игры, там уже битком было – все в дыму, файерах. Такое впечатление, что на финал Лиги чемпионов попали (улыбается). У турок «Фенербахче», как в Испании мадридский «Реал» примерно, – и по деньгам, и по поклонникам, и по вниманию властей.
Про «Фенер» такую вещь расскажу. Это, правда, было уже в мой второй приезд в Турцию, когда я за «Газиантепспор» играл. Тоже приличная командеха была, а играли мы просто супер. Шли в группе лидеров и в одном из опросов ближе к концу сезона на тему «Кто станет чемпионом страны?» большинство респондентов отдали предпочтение перед «Фенербахче» и «Галатасараем» именно нам. И вот приезжаем играть с «Фенером» в Стамбул. До игры творится натуральный ад. И мы им бац – после первого тайма 3:0 вели. Если в начале встречи мы подсказки друг друга не слышали, такой шум стоял, то заканчивали первую половину в полной тишине. Я не знаю, что у нас случилось в перерыве… Но мы как-то стали пропускать голы. Да и замены у нас очень странные пошли – лидера заменили, тот со злости в раздевалке зеркало раздолбал. В общем, проиграли мы 3:4 и когда вернулись домой в Газиантеп, нам прямо сказали: «Да вы продали матч!». По своим ощущениям могу сказать, что похоже, хотя я ничего об этом не знал.
- Почему твой первый турецкий вояж продлился так недолго?
- Во-первых, «Ванспор» вылетел из Суперлиги. А по условиям моего контракта с турками в случае таких событий я мог беспрепятственно уйти. Во-вторых, «Динамо» оказалось в сложной ситуации – уходил я оттуда после третьего места, а возвращался в зону вылета. Поэтому вариантов не было – надо спасать «Динамо».
- Спасать «Динамо» надо было уже под руководством Георгия Ярцева. Его стиль работы был похож на бесковский?
- Методика практически идентичная – Ярцев играл под руководством Бескова, соответственно впитал в себя его футбол. Как и Романцев, с которым Георгий Александрович потом вместе работал в «Спартаке». Просто Бесков и Ярцев несколько разные люди. Cитуация была непростая. Впервые при мне «Динамо», все-таки команда с именем, отвалилась по ходу чемпионата в зону вылета. Это потом такое время от времени стало повторяться, а на тот момент воспринималось дико.
- Ну, тебе-то, наверное, попроще было психологически, не Эрик же Яхимович доводил «Динамо» до 15-го места.
- Ну да, я вроде как был не при делах. Из-за этого меня постоянно «травил» Ярцев: «Ну что, спаситель, приехал – помогай!». Он мне почему-то все время это ставил в укор. Я прошел Турцию, набрался опыта и чувствовал себя довольно уверенно. Это злило Ярцева, и он постоянно мне по поводу и без подтыкал.
- Злило тебя?
- Не без этого. При этом не скажу, что меня это как-то мотивировало. Я такой человек – сам настраиваюсь, мне какие-то дополнительные накачки не нужны. Для меня это наоборот обидно было, а обида сам знаешь – может перерасти в любом направлении.
- Переросла?
- Нет, контролировал себя. При этом отмечу достойное и корректное поведение партнеров по команде, которые никак не «душили» меня в этом плане. Они знали, какой я на самом деле человек. Ярцев, видимо, нет…
ЛЮК С ГОВНОМ МОЖНО УЖЕ ЗАКРЫВАТЬ
- Каким нашел российский чемпионат после полугодовой турецкой отлучки?
- Медленным. Очень медленным. После Турции играть здесь мне было намного проще. Медленными были как перемещения по полю, так и сама игра – футболисты принимали решения очень долго. Во-вторых, нападающими тогда российский чемпионат был небогат, и редко кто из форвардов решался идти в обводку, все через пас в основном. В той же Турции и иностранцы и местные турки умели один в один обыграть. Я вот в «Газиантепе» с Текке пересекся, который потом в «Зените» выступал. Так у него на тренировке мяч никто не мог отнять – так он его отменно контролировал! Так и бегало за ним полкоманды, силясь отобрать (улыбается). И все такие! Каждый стремится тебя «накрючить». Я после тренировок и игр там приходил домой, садился в кресло и встать не мог (улыбается). А здесь после игр российского чемпионата можно было спокойно еще условно на танцпол сходить (смеется).
- За «Динамо» тогда играл любимец трибун черный мальчик Изибор…
- А, Лаки! (улыбается) Парень он добрый конечно был, но мы его «травили» жутко, натерпелся он от нас. Коллектив мужской, понятно шутки, подколы, порой на грани и за гранью фола. Обычно все это в сауне происходило, куда Лаки заходил о-о-очень редко. Потому что если это случалось, то выходил он оттуда моментально (улыбается). Помню зашел, тут же кто-то говорит: «О, Лаки, ну, ты ответь уже нам, наконец, тебя какой палкой-то с дерева сбили, когда ты на нем сидел среди бананов – лыжной или бейсбольной?». Только этот вопрос и успели ему задать (смеется).
- Мне говорили любимой фразой Изибора была «Коуч, када дэнги?»…
- Да-да, была такая. Мы его понятно первым делом обучили всяким словам из доброго лексикона русского языка, причем учили очень просто: «Иди, мол, к Васе и скажи ему, мол, дай мне то-то и то-то». Понятно, что то-то и то-то были не самые культурные русские слова (смеется). Зато парень быстро прогрессировал в изучении этих слов.
- Не обижался на вас?
- Не, парень-то сам по себе добрый такой был. Да и куда ему деваться-то было.
- Что скажешь о нем как о футболисте?
- Бежать бежал – с «физикой» у Лаки полный порядок был. Но пониманию игры и тому, что надо сделать, чтобы забить гол его в Африке не обучили. Это сейчас все эти Камеруны и Сенегалы добавили в футболе, потому что туда поехали специалисты из Европы. На физические качества чернокожих людей наложили европейскую школу понимания игры. И мы видим результат – черных ребят в современном европейском футболе становится все больше и больше.
- «Динамо» бодренько начало сезон-99, Ярцеву Сергей Степашин даже шашку вручил за заслуги, однако затем команда повалилась…
- Я долго размышлял над причинами, и мне довольно сложно будет объяснить, почему же команда вошла в пике… Все-таки у меня осталось впечатление, что, несмотря на свою серьезную погруженность в дела «Динамо», Георгий Александрович все-таки не смог победить себя и мыслями нет-нет и возвращался в «Спартак». Вдобавок сказался уход Кобелева, который был стержневым игроком у Голодца и имел серьезный вес в коллективе. Ну, и поражение в финале Кубка, конечно, стало сильным ударом по команде. У нас правда тогда по разным причинам почти в полном составе не играла оборона – лишь Андрей Островский из основной обоймы вышел. Я пропустил, Точилин… Ролан Гусев правого защитника играл. Надежности сзади нам тогда и не хватило, разорвали нас Панов сотоварищи. А ведь начали хорошо, Писарев первым забил…
- Насколько мучительно было смотреть кубковый финал с трибуны?
- Да пипец! Ноги дрыгаются в игровых моментах, голова дергается при верховой борьбе (смеется). Очень тяжело, на поле полегче, конечно.
- Эрик, твое итоговое резюме по тренеру Ярцеву.
- Хороший тренер, реально хороший. Но ему не дали времени – при первых признаках кризиса отправили в отставку. Тогда этот тренд только набирал обороты, а сейчас просто расцвел. Посмотри на команды, которые чего-то добились – там же наставники не один год к этому шли. У нас же принято чуть что – сразу голову долой. Поэтому и не получилось у Ярцева в «Динамо». Даже несмотря на то, что он ко мне так несколько предвзято относился, сказать о нем могу только самые хорошие слова. И атмосферу в команде он стремился сделать очень позитивной, шутил много, правда шуток было не много и они постоянно ходили по кругу (смеется). На разборе у него любимая тема была к кому-нибудь обратиться со словами: «Саша, ты в игре так срал, что люк с говном можно уже закрывать!» (смеется). Или, например, на том же разборе, если обыграли кого индивидуально, следует фраза: «Петя, ну и что ты в этом эпизоде встал в позу пьющего медведя, твою мать?» (улыбается). Так эти медведи с люками и ходили от одного игрока к другому.
- С появлением на тренерском мостике Алексея Петрушина дела не сильно пошли в гору…
- Да нам состава не хватало. Перед началом сезона вроде прилично людей набрали, а как чемпионат начался все начали вылетать… На того же Темрюкова большие надежды были, а он так и не сыграл за год ни одного матча. Как был у нас костяк 13-14 человек, так им весь сезон и прошли. Да, Алексей Алексеевич начал в связи с этим молодежь подтягивать, ну, а молодежь что? Сегодня одну неплохую игру сыграли, три следующие их не видно. Хочешь результат – надо играть более опытными игроками. Может, Петрушин подтягивая молодежь хотел поработать на будущее, так ведь кто ему даст-то? Результат давать надо.
- Я сам не очень хорошо помню тот период, но вроде как от атакующего футбола Ярцева опять отошли в оборону…
- Да, отошли. Петрушин был сторонником рационального футбола, плюс считал, что при Ярцеве команда слабо играла в защите, и этот компонент он видел первым, который требовал над собой работы. В обороне прибавили, зато впереди сбавили…
ПОСЛЕ УСТАНОВОК ГАЗЗАЕВА ПИЛ УСПОКОИТЕЛЬНОЕ
- В тот год твоим партнером по «Динамо» был Владислав Радимов, с тех пор наш клуб жутко недолюбливающий…
- Я не понимаю, почему это происходит и что такое его здесь обидело. Клуб все для него сделал, и, в первую очередь, вернул его в российский чемпионат из Испании, где он, будем объективны, не заиграл и сидел на лавке…
- Я слышал, что поводом для обиды послужила реплика с динамовских трибун в его адрес во время разминки перед игрой. Мол, Радимов, нах*ра ты сюда приехал и не играешь, вали назад с такой игрой. И это еще мягкие формулировки…
- Ну и что? После этого «Динамо» не любить? Да это не серьезно как-то. Из-за того, что какой-то недоросль там чего-то крикнул, переносить свои оскорбленные чувства на все «Динамо». В моем понимании, если твоя версия правдива, обижаться не стоило. У меня от нашего клуба только самые лучшие впечатления, я сам – динамовец, «Динамо» люблю да и к тому же работаю здесь. У меня вот, например, проблем с болельщиками никогда не было. Cмотрели этой весной, например, с динамовскими болельщиками матч с «Анжи» вместе – очень тепло они меня приняли. А один из лидеров даже забавную историю рассказал, которую я уже запамятовал, кстати. Играли в Питере, Сашка Панов прорывался к нашим воротам и мы со Штанюком решили его нейтрализовать. И вдвоем пошли в жесткий скрещивающий подкат. А Панов что? Он легкий как заяц, подпрыгнул и Серега Штанюк мне знатно в голеностоп въехал. После игры выхожу со стадиона к автобусу, хромаю – больно. И тут кто-то из толпы питерцев, стоявшей за турникетами, орет мне: «Эй, инвалид, ты чего там хромаешь-то?». Я в долгу не остался – сумку бросил, доковылял до него как хлоп в репу. А там еще и наши рядом стояли, ну и понеслось рубилово! (смеется) Я уж и забыл такие моменты. Болельщика не обманешь. Поэтому чужие фанаты мне, может, что-то и кричали с трибун, зато свои всегда только поддерживали и любили. За это им спасибо.
- Валерию Газзаеву, своему последнему динамовскому тренеру, спасибо тоже скажешь?
- О-о-о, это человек-глыба. Император, диктатор – эпитетов можно много собрать. Невероятно требовательный, эмоции кипели у него постоянно, по поводу и без. Его фирменная фишка была – установки за день до игры, вечером. После его выступлений выходить на поле можно было сразу – все заведены до предела. Я тебе честно скажу: после установок Газзаева для меня была большая проблема заснуть. Настолько он заряжал эмоциями, нагружал эмоционально, что я сперва пил успокоительное, а потом еще и снотворное. Серьезно!
А что он с «физикой» вытворял, это жесть. Пройти сборы с Газаевым – это можно было себе на два года обеспечить функциональную готовность.
- За нее вроде отвечал бывший легкоатлет Бартеньев, очень любивший весовые нагрузки…
- Вот этот малый, конечно, доставил нам много «радостных» минут. Его получасовые разминки это что-то, конечно. Не скажу, что в команде подумывали его убить, но крепким словцом вспоминали часто.
- Летом твоя карьера вновь пересеклась с карьерой Геннадия Тумиловича.
- В Москве мы с ним уже не зажигали – я к тому моменту был семейный человек, подуспокоился.
- Последний матч за «Динамо» ты провел на Кубок УЕФА против норвежского «Лиллестрёма»…
- На эту встречу я ехал, зная, что уже не игрок «Динамо». С турками мы все вопросы порешали уже до, бело-голубые были не против. Но вот, что обидно – после матча с норвежцами Газзаев бросил мне: «Ты мыслями уже не в «Динамо», мы надеялись на твою помощь, но ты играл в полноги и берег себя». Обидно было безумно, конечно. Но в этом весь Газзаев.
При этом обычно он извинялся всегда. Он человек и тренер очень требовательный, а главное вспыльчивый. Но быстро отходил и если чувствовал, что не прав – извинялся. Но не в тот раз.
- В одном из источников прочел, что ты считаешь Николая Толстых, на тот момент занимавшего должность президента «Динамо», инициатором своей продажи в Турцию.
- Я не скажу, что у меня были идеальные отношения с Николаем Александровичем, но и конфликта никогда никакого не существовало. Другое дело, что мне уже было 32. А у нас в России как – о, тебе 30 стукнуло, ну, все, закончил. А тут еще и предложение пришло из-за границы к тому же на не плохие на тот момент деньги. Поэтому, я думаю, в клубе просто рассудили, что Яхимовичу 32, дают денег, надо продавать.
- Как в целом оценишь время, проведенное в «Динамо»?
- О, это было отличное время, одно из лучших в моей жизни. Прекрасная атмосфера в команде, классные партнеры, один из ведущих клубов на постсоветском пространстве. Да и в футбол частенько мы играли сильный. Было здорово.
СЫГРАЕШЬ ХОРОШО - МЫ ТЕБЕ ЕЩЕ ОДНОГО ПРИВЕЗЕМ
- Не смущало, что снова в Турцию едешь?
- Нет, совершенно. Я знал, куда я еду, и у меня было полное понимание, чего ожидать. Да и адаптироваться практически не пришлось, тем более, что еще с первого турецкого вояжа я заговорил на местном языке.
- Сам футбол в Турции сделал шаг вперед?
- И значительный. Они так постепенно двигались, да и сейчас двигаются, и, на мой взгляд, турецкий чемпионат входит в число ведущих на континенте. У них не было как у нас – свалились гигантские деньги и началось. Там как раз все размеренно, step-by-step («шаг за шагом» - прим.авт). Хотя я приехал туда в свои 32 – если б не травма я бы поиграл еще конечно. Потому что, за счет опыта, чисто понимания игры, проблем у меня не было никаких. Играл спокойно и без ошибок, секретов уже не было (смеется).
- Через месяц после тебя в «Газиантепспор» приехал Макс Ромащенко. По твоей протекции?
- Знаешь, там вообще забавно было. Я когда контракт подписывал мне сказали: «Эрик, если ты сейчас хорошо сыграешь первую игру, то мы тебе, чтобы не скучно было, еще одного возьмем русскоговорящего». Мы сыграли в Анталии, выиграли 2:0 – Текке как раз два забил. Я отыграл нормально, все были довольны и вскоре действительно приехал Макс Ромащенко. Турки сдержали слово (смеется). Ну, понятно, что его взяли не чтобы мне не скучно было. А в первую очередь по игровым качествам – Макс классный футболист, и он это туркам доказал, в какой-то из сезонов забив там 16 голов.
- Тот же Ромащенко говорил, что быть футболистом в Турции - это значит быть узнаваемым везде.
- Это правда. Если поначалу это прикольно было и как-то радовало даже, то потом несколько утомляло. В Газиантепе все знают, приезжаешь в Стамбул с семьей отдохнуть, и там все подходить начинают: «О, я тебя знаю, ты футболист! Привет!». В России в этом плане все намного проще. Тут можно везде ходить - тебя в жизни никто не узнает. Это ярко говорит о том, как у нас футбол «любят». Одни критики…
- Расскажи о Фатихе Текке, с которым пересекался в «Газиантепспоре».
- О, мега-игрок. Очень сильный! Как я уже говорил, мяч у него отобрать было просто невозможно, такие чудеса на тренировках творил. А вот в матчах… Не знаю, не выкладывался абсолютно. А ведь это был футболист на тот момент, который в одиночку игры мог выигрывать. Но играл Фатих от силы процентов на 50 своих возможностей. Максимум! А так дурака валял в основном. Ну, футбол ему и ответил. По большому счету карьера Текке не сложилась, хотя греметь ого-го мог.
Но вообще я так скажу, что у турок в этом плане полное безразличие. Приведу пример – играли как-то в Стамбуле против «Бешикташа». Приехали туда в полночь, пока разместились уже ночь хорошая была. Как пошло у моих партнеров веселье – ржач на всю гостиницу, двери постоянно хлопают, бегают друг к другу, пожрать заказали в номер. Они вообще любят поесть. Ну все, думаю, завтра попадос конкретный с таким отношением. Выходим на матч, хоп, хоп и «горим» 0:2. Хорош, думаю, погуляли ночью. И ты знаешь, тут пошла наша игра. Раз забили, второй, Текке задвигался, так и выиграли 4:2.
И главное, что я из этого вынес – в Турции вообще всем плевать как ты готовишься к игре. Что ты делаешь хорошего и плохого – плевать. Вот есть матч, выходи и докажи, что ты в порядке. Думаю, удивлю читателя, если скажу, что люди могли ехать на игру и курить в автобусе. Абсолютный шок для отечественного футболиста, который там в порядке вещей…
- На твой взгляд, это действительно способствует развитию профессионализма?
- (после паузы) Сложный вопрос. Для них, может, и да. А вот для нас – нет. Да чего далеко ходить? Давай возьмем российскую сборную на прошлогоднем Евро. Голландский тренер Адвокат, подходя к нашим футболистам по своим европейским меркам, заселил команду в центр города. Это абсолютно нормально для европейцев. А наши наоборот зажались и игры не показали, и задачу не решили. Вот и весь подход. Не готовы мы пока еще, не готовы.
- Из Турции ты уезжал со скандалом. Что там произошло?
- На тот момент турецкий футбол финансово очень сильно зависел от денег телевидения. Были клубы, которые с этих поступлений практически полностью формировали бюджеты. А тут у них кризис случился, деньги от телевидения «подвисли» и клубы остались без финансирования. Так что там не только мне не платили – там всем не платили. Они может и рады были заплатить, но не могли. Поэтому я ждать не стал, мне уже 33 года было, и я решил куда-то двигаться. Желательно туда, где платят. Мы сели с людьми из «Газиантепа», спокойно поговорили, мне сделали возврат половины денег, которые должны, и я уехал свободным агентом.
- А Макс Ромащенко остался…
- Ну, а чего ему дергаться-то было? Он молодой, по сути только приехал. В общем-то все понимали, что рано или поздно ситуация разрулится и деньги заплатят. Но я ждать не захотел.
КИТАЙЦЫ БЕСПОКОЯТСЯ, ЧТО ТЫ ГОЛОВ НЕ ЗАБИВАЕШЬ
- И ты поехал в Китай...
- И не поехал в «Зенит». Меня хотел видеть Морозов, я даже потренировался с питерцами, но китайцы дали лучшие условия. Я уже был в том возрасте, когда сильно смотрел на зарплату. С «Зенитом» я вел переговоры, встречался с Мутко и Прядкиным в гостинице «Международная»…
- С Сергеем Геннадьевичем?
- С ним-самым.
- А он-то каким боком был связан с твоими переговорами?
- Просто как хороший знакомый Мутко присутствовал на них. Да и я его знал.
- Ок. Откуда появились китайцы?
- От Валерия Кузьмича Непомнящего. Точнее он в роли их и выступил. Позвонил мне, сказал, мол, так и так, хочет видеть в команде. Оговорился сразу, что готов меня взять без просмотра, хоть и давненько не видел моей игры, но выяснилось, что китайцы без просмотра никого не берут.
Ладно, приехал, начал тренироваться, а контракт все не предлагают. Я Кузьмича спрашиваю: «Когда контракт-то будет?». Он говорит: «Эрик, все хорошо, но китайцы беспокоятся, что ты голов в матчах не забиваешь…». Я так и сел. Кузьмич мне: «Эрик, походи на угловые…». Ну, я и пошел. В первой же игре два забил и на следующий день подписал контракт (улыбается). Я мяч, блин, приехал отбирать, а оказалось, что и забивать должен…
Самый смех, что когда меня заявили на чемпионат я продолжил забивать (смеется). В первых двух матчах забил… два мяча. Китайцы, довольно потирая руки, тут же предложили мне еще один контракт, пролонгировавший мое пребывание там на год. Первый гол хорошо помню – играли с шанхайской командой, которую тренировал Клод Леруа. Против меня здоровенный такой негр стоял. Мои подали угловой, я так дернулся, типа на ближнюю бежать, ну, мой черный опекун туда с радостью и побежал. А я остался, мяч ко мне прилетел, и я метров с 15 щекой его в угол положил.
- Почему не стал переподписывать?
- Да я паузу поначалу дал. А потом китайцы сами отозвали свое предложение. У меня в Китае постоянно болели пахи и приводящие – с непривычного газона. Ну, а что делать – 34 года, плюс, операция. И что в итоге – я пропускаю матч, и китайцы мне зарплату не платят. Там ее платили только если ты играешь. Травмирован – извини. Это сейчас контракты, агенты, адвокаты. А тогда ничего – иди, судись с Китаем, ага. Ты должен играть!
- Не боялся нырять в абсолютно новую футбольную культуру?
- Да чего мне бояться-то было, я уже с таким опытом был, что меня испугать нечем было.
- Как тебе Поднебесная?
- Another world (Другой мир – прим.авт). Там надо побывать, так просто не расскажешь. Адаптировался я очень долго – климат другой, трава другая, поля более жесткие. Вот у нас сборная поехала в Японию и Корею на Чемпионат Мира, так там у половины игроков моментально приводящие заболели. Потому что газоны другие…
- Палочками научился есть?
- Неа, так и не умею. Вилки заказывал (смеется).
- Китайцы не офигевали?
- Да нет, они видят, что европеец.
- Что такое местный футбол?
- Если в двух словах: все бегут, но мысли ноль. Но бегут страшно – физподготовка на уровне. Плюс они ответственные все. Поэтому носятся без остановки.
30 МЕТРОВ ЗА 3,85
- На твой взгляд «Шэньдун Лунэн», за который ты играл в Китае, на какое место мог бы претендовать в России на тот момент?
- Хм… Думаю, что в десятке. Там, может, с мастерством не особо было, зато за счет «физики» они бы многих "укатали". Тем более, со скоростями тогда в российском футболе не очень было. Что касается силы в местном чемпионате, то это была команда уровня тройки. Я бы не сказал, что там были какие-то мощные традиции, все-таки клуб молодой, 1988 года, но и чемпионами уже успели побывать. Хотя в целом в Китае тон задают пекинские команды.
- Помимо тебя много иностранцев было в команде?
- Серега Нагорняк был, аргентинец еще играл, который после Китая вернулся на родину и выиграл Кубок Либертадорес (южноамериканский аналог Лиги чемпионов – прим.авт). И ганец имелся. Тоже забавный.
- Про китайский язык что скажешь?
- Ну, я выучил там минимально необходимый набор фраз. «Привет», «пока», «как мне проехать туда-то». У них язык это набор гласных плюс ударения и интонация. И я учил очень четко как все это надо произносить. Потому что можно было сесть в такси, сказать фразу чуть не туда дав ударение и быть или не понятым или уехать вообще не туда (смеется).
- Когда с Китаем все закончилось именно из-за травм не рискнул еще поиграть?
- Ага, из-за них… Вот многие мои друзья спокойно играли чуть ли не до 40 лет, Юра Ковтун, например, продержался до 38. Думаю, я тоже мог играть столько, тем более в России, которая тогда на линию начала переходить…
- Ну да, быстроногий партнер в центре…
- Да я и сам не медленный был (улыбается). Я тебе так скажу – когда в «Динамо» Минск еще выступал и был Советский Союз, мы перед чемпионатом сдавали ряд физических тестов. В основном на скорость и выносливость. И если ты их заваливал тебя не заявляли на чемпионат. 3,85 я бежал с Серегой Деркачом 30 метров. У комиссии вопросов не было (смеется).
- То есть принимала эти тесты специальная комиссия?
- Обязательно, клубам такую вещь не доверяли. Приезжали специальные люди от федерации, и мы на сборах сдавали эти тесты. К нам помню несколько лет подряд Малафеев в составе комиссии приезжал. 3,85 на 30 метров… Протестируй современную оборону, я посмотрю какие цифры будут…
Да, может не самая высокая у меня взрывная скорость была, зато дистанционная хорошая. Просто, когда выбываешь из поля зрения, к тебе настороженно относятся. Вот почему с «Зенитом», может, не получилось? Потому что они завели пластинку – мы тебя давно не видели, надо поехать на сбор, потренироваться, то, пятое-десятое, и условия еще не очень положили. И я выбрал Китай. В Махачкалу в «Анжи» Гаджиев меня звал – встречались с ним. В «Торпедо» звал Козьмич (Валентин Иванов – прим.авт), в «Спартак», после того, как я из «Ванспора» вернулся. Я, правда, к тому моменту уже знал, что возвращаюсь в «Динамо». Так Есауленко меня нашел в лесной глуши, где я отдыхал, позвонил, говорит: «Эрик, приезжай на тренировку – Олег Иванович (Романцев – прим.авт) хочет на тебя посмотреть». Поговорил с ребятами, выяснил, что в «Спартаке» очень интересно контракты составлялись на тот момент – просто давали подписать чистый лист. А за тебя потом сами вбивали сколько получать будешь. А в «Динамо» все «по-белому» было, все четко – я знал и срок своего контракта, и условия, и все-все-все.
И на самом деле я горд, что такие серьезные тренеры и клубы проявляли ко мне интерес. Значит, я чего-то стоил как футболист. Да и не рассматривал я всерьез все эти варианты – мне как Николай Толстых сказал однажды, мол, Эрик, тебя мы отпустим только заграницу, так я особо и не рыпался.
- В целом доволен своей футбольной судьбой?
- Не совсем. Если бы была возможность «открутить» время назад я бы кое-что поменял. Главное – более профессионально относился бы к футболу. Насовершал ошибок в жизни, поэтому будь возможность карьеру бы строил по-другому.
ПАНЮКОВУ ЛУЧШЕ В «ДИНАМО», ЧЕМ В ГЕРМАНИЮ
- Сейчас ты селекционер в «Динамо». Веселая работа?
- Ответственная. И не веселая – съездить в какую-нибудь страну отсмотреть футболиста, где нездоровая обстановка, то в этом ничего веселого нет.
- Например?
- Например, Венесуэла. Я туда ездил один и ходил на стадион, а в этот момент в стране был политический конфликт. И обстановочка на улицах та еще была. Или Аргентина. 5 часов вечера, Буэнос-Айрес, мы сидим общаемся с агентом в кафешке на улице, сидим друг на против друга. К агенту подходит какой-то чувак, срывает часы с руки и убегает. Это весело? И таких примеров много. Возвращаешься ночью с игры в Бельгии или Франции, идешь до станции к поезду и видишь вокруг одних арабов с весьма вызывающими и неодобрительными взглядами - ощущения интересные конечно внутри появляются. Ты иностранец, с деньгами – пырнут и не спросят. Поэтому все не так просто, как, может, кажется со стороны.
- Ты только для основы игроков смотришь или молодежь тоже?
- В основном ориентация на главную команду. Но молодежь тоже, бывает, просматриваю.
- Правда, что ты первым присмотрел для «Динамо» Панюкова?
- Пф-ф-ф. Не уверен, что первым, но я точно ездил его смотреть. И так получилось, что эту игру я смотрел вместе с его отцом. Практически весь матч я уговаривал отца Панюкова, чтобы парень перешел в «Динамо». Помню папа срубил меня вопросом: «А вы даете гарантию, что он будет играть в основной команде?». Я отвечаю: «Ему сколько лет?! Такую гарантию вообще никто в мире дать не может, потому что все, что угодно бывает. Время покажет». Папа такой вообще непростой попался. Рассказал мне, что сам бывший спортсмен, занимался тяжелой атлетикой, знает все эти нюансы. И вообще, мол, хочу сына в Германию везти. Ох, долго же я ему объяснял, что Панюкова лучше везти в «Динамо», а не Германию. Не знаю, услышал, не услышал. Если Панюк сейчас с нами – услышал, наверное.
- В 2009-м вы с Владом Бондаренко на месяц ездили в Латинскую Америку. С ума там не сошли?
- Вот я точно сошел. Владу было проще – он владеет испанским и португальским, в то время как я только английским. Поэтому после того, как мы все отсмотрели, что планировали, нам поступило предложение заехать еще и в Парагвай, а мы находились на тот момент в Бразилии, я поднял руки вверх… Потому что замотались конкретно. Мы с Владом разъезжались на разные игры по одному, чтобы больше охватить. Гоняли по разным штатам страны. А это гостиницу сам себе организуй, с утра билет сходи купи, а у клубов мы заранее ничего не заказывали, чтобы не засветиться, причем не перед клубами, а в первую очередь перед агентами, вечером еще на стадион этот зайди, а там сумасшествие приличное. Больше всего меня удивляли матчи «Коринтианс». Идешь к стадиону, народ чуть не на коленях стоит умоляет тебя продать билет. Любые деньги – 5 номиналов, 10 номиналов, 20… Не вопрос. Причем ладно бы игра какая серьезная была. Так нет, условно с «Гойясом» каким-нибудь.
- Как вообще попал в селекционный отдел?
- Андрей Николаевич Кобелев меня пригласил. Я на тот момент работал детским тренером в динамовской школе – два года с Ментюковым вел: 1989 и 1997 г.р. В целом, кстати, мне нравилась такая работа. Но хлеб детского тренера очень не сладок. Особенно общение с родителями шикарный момент. У нас же все родители и их родственники отменно разбираются в футболе. Кого-то не поставишь и начинается: «А чего мой-то не играет – он на три головы сильнее конкурента?». И ведь не объяснишь людям ничего. Так что особо не жалею, что оттуда перебрался в селекцию.
