Памяти Эдуарда Мудрика
(18 июля 1939 – 27 марта 2017)
В сороковой день после упокоения прославленного динамовского ветерана мы предлагаем вспомнить отрывки из книги Эдуарда Мудрика «Полвека с «Динамо», которая вышла в свет в 2011 году. Эта книга стала печатным памятником ушедшего от нас футболиста.
Светлая память настоящему динамовцу!
Заслуженный мастер спорта.
Только цифры
«Динамо» в чемпионате СССР 172 5
«Динамо» в Кубке СССР 12 2
«Динамо» в международных играх 45
«Динамо» в турнире Подснежник 6
«Динамо» в турнире дублеров 106 5
Сборная СССР (первая) 8 1
то же, но неофициальные 2
Сборная клубов СССР 4
Сборная СССР (олимпийская) 4
то же, но неофициальные 2
Сборная СССР (молодежная) 2
Сборная СССР (юношеская) 4
Сборная Москвы 8
ИТОГО 375 игр 13 мячей
Мальчишка военной поры
По модному в те годы поветрию давать детям имена известных людей родители назвали меня в честь премьер-министра Франции Эдуарда Эррио. Как ответственный секретарь Московского областного совета «Динамо» отец получил комнату в двухэтажном доме на динамовском стрельбище в Мытищах. С началом войны отец отправил маму и меня в эвакуацию в Татарию. Через год мы вернулись и зажили в своем доме вполне счастливо. А уж после войны тем более. Для того времени жилищные условия у наc были на зависть.
Жизнь на стрельбище для мальчишек была полна тайн и неожиданностей. После стрельб мы собирали латунные гильзы, случайно попадались и пули. Гильзы сдавались мешками в металлолом, что позволяло иметь какие-то заработки.
И все же главным нашим завоеванием была возможность наблюдать за тренировками футболистов «Динамо» и общаться с ними. Смело могу сказать, что болельщиком команды я стал в шестилетнем возрасте. Динамовцы приезжали на стрельбище готовиться к матчам.
Еще больше укрепилась моя любовь к «Динамо» после триумфального турне команды по Великобритании. О том, что ей предстоит эта поездка, мы, конечно, знали. Наблюдали, как игроки готовятся, обсуждают планы на будущее. В команде я уже вполне освоился. Якушин, который любил давать прозвища, не обошел своим вниманием и меня. Именно с его подачи я стал зваться «Мудрила».
Запомнил на всю жизнь
С Яшиным я «познакомился» за несколько лет до того, как мы стали одноклубниками. Дело было на тренировке «Динамо» в Мытищах. Я расположился за воротами и подавал футболистам улетавшие за пределы поля мячи. Шиком считалось поймать мяч и тут же вернуть его в поле. В одном из моментов мне удалось это сделать, но, видимо, я поторопился и, возвращая мяч, угодил в затылок Яшину. Душа у меня мгновенно ушла в пятки в ожидании разноса. Лев Иванович с возмущенным видом поворачивается в мою сторону и хочет что-то сказать. Но, увидев мои расширенные от ужаса глаза, мгновенно все понимает. Яшин улыбнулся, покачал головой и… ничего не сказав, вернулся в ворота. Именно тогда я почувствовал безмерное уважение к этому человеку, понявшему ситуацию.
Фиаско на финише 1962 года
За несколько туров до конца первенства «Динамо» лидировало. Однако я обратил внимание, что некоторые из ребят преждевременно почувствовали себя чемпионами, стали позволять послабления в отношении к спортивному режиму, а это всегда тревожный симптом. Помню, даже поспорил с Короленковым: «Чует мое сердце, не бывать нам, Король, чемпионами». Две бутылки коньяка я у Валерия выиграл, но был он с горьким привкусом…
За три тура до конца чемпионата мы шли лучше «Спартака» по потерянным очкам, но последние матчи сыграли неудачно. Уступили 0:1 в Киеве, где Андрей Биба забил Яшину гол с дальней дистанции. Мяч летел по высокой дуге – было ощущение, что мимо, но ветром его снесло в ворота.
Следом проиграли дома донецкому «Шахтеру» - 1:2. Валера Маслов, который в тот день горняков просто терроризировал, открыл счет, еще один его гол судья не засчитал. Чувствовали мы себя очень уверенно, но на исходе первого тайма случился казус. После неказистого удара, кажется, даже «пыром», с левого угла штрафной Юрия Ананченко мяч на мерзлом грунте угодил в какую-то кочку и обманул Яшина. А за две минуты до конца вратарь горняков Борис Стрелков (в дубле мы с ним вместе начинали) выбил мяч в поле, ошибся, принимая его, Кесарев, и быстрый левый крайний Валентин Сапронов убежал на свидание с Яшиным и забил победный гол.
Было очень холодно, и Александр Семенович ушел со скамейки раньше. Когда мы, совершенно убитые случившимся, пришли в раздевалку, Пономарев обратился к ребятам: «Ничего, хоть вничью сыграли…» Он изменился в лице, услышав, что «Динамо» проиграло. Последний матч в Ростове ничего не изменил.
По итогам сезона команду вызвал министр внутренних дел Вадим Степанович Тикунов. Большой, грузный мужик Тикунов сидит насупленный: «Докладывайте!». Поднимается Михаил Васильевич Семичастный, который тогда работал заместителем председателя МГС «Динамо»: «Наша команда завоевала серебряные медали, что в сравнении с предыдущим сезоном – существенный шаг вперед». Министр прерывает его на полуслове: «Не завоевала серебряные, а упустила золотые!».
Футбол и политика
Неожиданно в августе 1963 года у «Динамо» возник матч в Будапеште с «Ференцварошем». Матч был, как говорится, с подтекстом. Венгры незадолго до этого играли в Москве со сборной и крупно проиграли – 2:6. К тому же спартаковские защитники Дикарев и Корнеев действовали в той встрече весьма жестко. Хозяева жаждали реванша, «Непштадион» был полон и просто бушевал.
Первый тайм прошел в равной борьбе, но в перерыве многие ребята жаловались, что венгры бьют по ногам и плюют в лицо. Получили установку – дать отпор. К середине второго тайма мы вели 3:1. В этот момент полузащитник Орос грубо сбил Гусарова. Возникла потасовка, которую погасили не без труда. Венгерский судья Ороса и Гусарова удалил с поля. Ведущему нападающему «Ференцвароша» Альберту удалось сократить разрыв в счете, но не более.
Когда летели обратно, перипетии матча обсуждались с министром культуры Екатериной Алексеевной Фурцевой и ее мужем заместителем министра иностранных дел Николаем Павловичем Фирюбиным. Они возвращались с отдыха на Балатоне и были очевидцами происходившего в столице Венгрии. Никаких претензий к нам они не имели, а вот венгерская пресса раздула инцидент, ругая «Динамо» последними словами. Команду прямо из аэропорта доставили в Скатертный переулок, где заместитель председателя Спорткомитета Никонов устроил нам головомойку, не обращая внимания на протесты Пономарева. Ситуацию разрядил звонок Фурцевой. Сменив гнев на милость, Никонов обратился к нам: «А как вы сыграли? Выиграли?! Так вам же премия полагается!».
Тяжелая травма
Для меня сезон 1967 года, можно сказать, закончился, не начавшись. Все игры «Подснежника» я провел на месте центрального защитника. Зарубежное турне стартовало матчем в Марселе. Он едва не стал последним в моей карьере. В середине первого тайма в борьбе за верховой мяч меня подтолкнули и, упав на правую руку, я получил винтовой перелом двух костей предплечья. Усугубило ситуацию очень твердое поле.
Потребовалась срочная операция. Денег на нее у Дерюгина, конечно, не было. Сказал свое слово и представитель посольства, заявивший Льву Евдокимовичу: «Будете настаивать, расстанетесь с партбилетом». Сутки я проходил с повязкой, после чего импресарио Украинчик отправил меня в Париж. Когда добрался до посольства, оказалось что посол принимает влиятельного в те годы политического обозревателя Юрия Жукова и отвлекать его на мелочи нельзя. Выручила участливая уборщица. Дала мне, добрая душа, стакан водки в качестве снотворного и уложила спать на какую-то деревянную раскладушку.
На следующий день вместе с командой я перебрался в Брюссель. Оттуда ребята отправились на игру в Брюгге, а я, наконец, улетел в Москву. Короче говоря, на операционном столе в ЦИТО у знаменитой Зои Сергеевны Мироновой оказался только на десятый день. На полгода руку заковали в гипс. Кости долго не срастались. Помог импортный препарат, которым ранее эффективно лечили Юру Авруцкого после перелома запястья. Запомнилось пребывание в ЦИТО знакомством с неповторимой Майей Плисецкой. Она нередко подбрасывала меня с улицы Приорова на «Динамо».
Завершение карьеры футболиста
Свой последний сезон 1968 года я фактически закончил досрочно. Восстановился после травмы, получил практику в дубле, а затем был возвращен в «основу». Выходил на поле девять раз (полностью отыграл семь матчей), при этом дважды реализовал пенальти. В этих семи матчах команда одержала пять побед и пропустила только три мяча.
Однако во встрече с одесским «Черноморцем» случился казус – после сильного прострела Иштвана Секеча мяч от моей головы отскочил в ворота «Динамо». Конечно, это была досадная случайность, но пессимистические прогнозы моих старых товарищей оказались верны. Валерий Маслов после игры предположил: «Боюсь, Мудрила, Бесков тебе этого не простит. Попади мяч в дальний угол – был бы несчастный случай, а раз он в ближний влетел – на тебя спишет». Ему вторил и Игорь Численко.
Так все и оказалось, хотя Бесков ничего прямо мне не сказал. Шел сентябрь, уже было известно, что в предстоящую поездку в Южную Америку меня не оформляют. Хотя, наверное, могли и поощрить за долгую «службу».
Сарафанное радио работает быстро. Узнав, что меня «отцепляют», активизировались тренеры других команд. Пономарев, принявший «Арарат», позвал к себе. Александр Севидов пригласил в минское «Динамо», Валентин Иванов – в «Торпедо». Не остался в стороне и Якушин, который возглавил «Пахтакор». Запомнил его слова: «Поехали, Мудрила, со мной. В Ташкенте арбузы, дыни, виноград».
Конечно, на пару сезонов сил могло хватить. Но, поразмыслив, я решил закончить с футболом. С 1 января 1969 года я приступил к обязанностям заместителя начальника отдела спортигр по политико-воспитательной работе МГС «Динамо».